Скандал вокруг торезского дома интерната продолжает набирать обороты. Начавшись неделю назад с оскорбительно-скандальных сенсаций в лондонском издании Sunday Times, сегодня в него уже вовлечены ряд государственных ведомств, десятки СМИ, общественники... Попытка властьимущих "не заметить" материал британских журналистов провалилась, ряд мер по дискридитации авторов с туманного Альбиона и их источников только подлили масла... Мне, редактору газеты "Мiсто Дiтей" посещавшей торезский интернат с 2001 года более десяти раз, представилось побывать на месте событий как говорится "на генеральной репетиции" вканун организованного властями пресс-тура. Декорации уже смонтировали, роли счастливых и заботливых розданы ... О детях Тореза, с болью. До "потёмкинской деревни" В пятницу отчиталась областная прокуратура, бодро отрапортовав о проведенном за три дня расследовании в Торезском интернате. Отчиталась странно, сославшись на заключение торезской СЭС и справку о состоянии здоровья мальчика, датированную 2009 годом. Зато оперативно. Лично моё огорчение вызывает не тот факт, что прокуратура не обнаружила фактов голодных смертей в детдоме, а то, что управилась так быстро. Ведь время, когда в интернат приезжают всякие проверяющие, со слов воспитанников - "блаженное время". В эти дни и готовят вкусно и игровые комнаты с новенькими развивающими конструкторами отпирают, и даже сами конструкторы распаковывают. Есть надежда, что после проверки такого уровня эффект этот продлится еще какое-то время. Впервые я побывала в торезском интернате в 2001. Долго потом не могла забыть эту поездку. Угрюмый интерьер, спертый запах и одетые в непонятного цвета и размера одеяния люди разного возраста, в основном дети. Отдельное впечатление произвели лежачие - подкладные клеенки, на которых они лежали, через одного не были покрыты пеленкой. Видимо так проще было за ними ухаживать. Вот только от опрелостей они явно не помогали. Условия в интернате - "соответствующие". Возможно, реакция воспитанников на привезенные гостинцы была просто проявлением радости, но детей, сбивающих с ног волонтера с коробкой печенья и запихивающих себе это печенье в рот, в карманы, за пазуху, я увидела впервые. Фрукты мы не успевали чистить - малыши и дети постарше с жадностью поглощали их вместе с кожурой - бананы, апельсины, мандарины. Многие не знали их названий - "Дай мне это! Дай еще!" - с мольбой в глазах они тянули руки... После первой поездки я думала, что не смогу вернуться туда больше. Но со временем поняла, что часто думаю об этих несчастных - как только появлялась возможность, я ехала в Торез снова - с волонтерами общественной организации, с людьми, которые узнав о такой беде откликались целыми коллективами, просто со своими друзьями. Одна из поездок была проспонсирована просто гражданской инициативой - моим мужем и его друзьями, затем - коллективом налоговой администрации, несколько последующих - коллективом "Укрпочты", иногда эти поездки дополняли взносы христианских миссионеров. Люди жертвовали все: одежду - новую и ту, из которой выросли собственные дети, водонагревательные баки, варенье, деньги на угощения, медицинские товары, средства гигиены, игрушки. Здоровьем эти дети не похвастают... Мы приезжали в разное время - утром, днем, вечером, но ни разу я не увидела детей за занятиями. Несколько раз мы заставали их сидящими в "комнатах для досуга", если их можно так назвать - это комнатушки размером в 10-12 квадратных метров, где из мебели - две деревянных лавки вдоль стен. Там дети сидели, ходили, толкались друг с другом под присмотром няни. В пустой комнате - ни игрушек, ни книг, ничего - только две деревянные лавки. Игрушки нас просили не раздавать детям в руки, объясняя это тем, что они будут немедленно ими испорчены и выброшены в канализацию, "а ее потом прочищать". Нас просили передать их персоналу, чтобы отправить в игровые комнаты, где дети смогут воспользоваться ими под присмотром воспитателя. Впервые за полтора десятка посещений такие комнаты я увидела лишь 11 февраля 2011 года - в разгар проверки прокуратурой. Гламур Поездка была организована депутатами от партии "Сильная Украина". Видимо узнав о проблемах заведения, они решили прояснить для себя ситуацию и оказать посильную помощь - привезли воспитанникам интерната витамины, иммуностимуляторы, фрукты. Журналистам было предложено присоединиться к поездке, зная, что не все имеют редакционный транспорт и смогут посетить оказавшееся в центре внимания учреждение. Я отправилась в качестве журналиста интернет-портала Сети правозащитных детских центров Донбасса и газеты "Город детей" - независимых изданий, освещающих проблемы сиротства. Я не ждала от этой поездки никаких сюрпризов, но была ошеломлена. Вместо обычной серо-бурой картинки, гостям показали уютные комнаты, в два слоя устланные коврами. "Мягкий инвентарь", как назвала его одна из сотрудниц, покрывал даже пол в коридорах и длинном переходе между корпусами. Обычно зимой здесь было скользко как на катке - влажный деревянный пол покрывался тонкой корочкой льда. На въезде на территорию мы увидели двух кочегаров, грузящих уголь - в помещениях было настолько жарко, что в половине из них были открыты оконные форточки. Приятная роскошь для жителей интерната, привыкших мерзнуть и слышать, что "уголь плохой завезли". Ковры были хороши - новые, не затертые, местами даже с характерными заломами - невооруженным взглядом видно, что они еще не успели отлежаться и развернули их прямо накануне приезда гостей. Те самые игровые были заполнены нарядными детьми и сотрудницами интерната в накрахмаленных белых халатах. Множество белоснежных халатов, демонстративно внимательных и заботливых, они сидели за столиками и играли вместе с детворой в развивающие игры. Новенькие конструкторы выглядели как на витрине магазина. Конструкторы моего ребенка, которые он активно эксплуатирует каждый день, выглядят совсем иначе. Интернатовская пайка. Больше всего поразил старый знакомый - один из героев публикации в The Sunday Times - Максимка. Малыш с лучистыми широко распахнутыми глазами, не веря своему счастью, глазел на бассейн, заполненный пластиковыми мячиками. Это был первый раз, когда я увидела этого ребенка в игровой. Как часто он видел эту красивую комнату - секрет. Обычно Максима мы наблюдали лежащим в кроватке. Я счастлива, что хотя бы благодаря таким обстоятельствам этот малыш получил возможность провести время в игровой комнате. Я была единственной из визитёров этой поездки, кто мог сравнить отличия интерната ранее "в мирное время" и сегодня в период высочайших проверок, вызванных сигналом из ... Лондона. Дети Тореза Не будучи медиком, я не берусь судить о крайних степенях физического истощения у детей, голодных смертях, о фактах обнаружения которых нам сообщили британцы. Но с уверенностью могу сказать о том, что развитие, которое они там получают не всегда соответствует их потребностям. И речь, в первую очередь о тех, кого никак нельзя отнести к "контингенту" 3-4 профиля. Во время визитов мы познакомились с несколькими "умниками" - так сами себя называют воспитанники интерната, которые вполне связно разговаривают, без проблем передвигаются и не имеют серьезных отклонений в физическом и психическом развитии. Трагедия этих людей, большинство из которых воспитывались в торезском интернате с детства в том, что по неведомой причине они оказались в одних условиях с теми детьми, тяжесть заболеваний которых не позволяла им полноценно развиваться. По неведомой причине они были причислены к "необучаемым" и утратили шанс на хотя бы минимальное, адаптированное образование. Сегодня этим женщинам 20-30 лет и говорить об их праве на образование вроде бы бессмысленно. Я знаю, что именно благодаря сердечности и энтузиазму отдельных сотрудниц эти дети научились азам письма и счета. Некоторые занимаются рукоделием. Но это была лишь личная инициатива отдельных сотрудниц. "При случае", бессистемно и бесперспективно. И эта инициатива не дает им шанса продолжить обучение сейчас - в их возрасте. От улучшения жизни интернатовцы не отказались бы... Одна из таких воспитанниц - Наталья Горпинченко долго боролась за право быть отчисленной. Дееспособной, совершеннолетней девушке понадобилась целая вечность и поддержка юриста, чтобы "уговорить" интернат услышать ее пожелание. Девушка хотела учиться и проявляла удивительную целеустремленность. Окажись она в свое время в учреждении другого профиля, у нее была бы профессия. Но не судилось. До 29 лет Наташа прожила в статусе необучаемой. Позиция директора "за забором тебя никто не ждёт, ты - никто", медлительность медицинских бюрократов стоили девушке почти двух мучительных лет борьбы за свободу. Ее история в 2008 попала в объектив камеры телеканала СТБ, но резонансности репортажа не хватило для того, чтобы повлиять на судьбу девушки. Сейчас Наташа пытается поступить в вечернюю школу или начать учиться экстерном. Для этого ей не хватает справки из интерната, где говорилось бы о том, по какой программе и в каком объеме она освоила программу начальных классов. Оправдания, что "я умею читать и считать" не могут заменить этого документа. Дальше - больше. Оказавшись "на свободе", Наталья выяснила, что она нетрудоспособна. Энергичная, подвижная, сообразительная - согласно документу она имеет противопоказания к работе. Никогда не сможет получить нормальную профессию и ее подруга по несчастью Люда Микита, сбежавшая в 20 лет из торезского интерната. Я не буду говорить о причинах отчаянного поступка, но предположу, что не от хорошей жизни. Сегодня Люда - молодая мама. Купила заброшенный домик на окраине города, сделала в нем нехитрый ремонт, вышла замуж, воспитывает ребенка и строит планы на будущее. Но впереди у нее то же препятствие - статус нетрудоспособной. Молодая женщина, которая за пару месяцев привела в порядок дом, выполняя половину ремонтных работ своими руками, засадила огород во дворе, пока еще не вполне осознала, что это значит. А сколько еще таких повзрослевших "умников" продолжают жить в учреждении 3-4 профиля? Я могу назвать как минимум пятерых, но их значительно больше. При нынешнем положении дел перспектива у них одна - бесцветное существование и смерть в доме престарелых. Вместо того, чтобы дать способным шанс на полноценное развитие и перевести в учреждение, где эти люди могли бы реализовать свой интеллектуальный потенциал, в 2008 году администрация интерната сделала им очередной подарок. Медико-судебная экспертиза, куда были направлены дееспособные воспитанницы, признала абсолютное большинство из них недееспособными. Последствия этого решения девушки почувствовали сразу же, утратив право распоряжаться своими пенсиями - оно перешло к их опекуну, директору интерната Александру Васякину. Теперь он решает, что им нужнее - колбаса или шампунь. Списки с пожеланиями не принимаются - опекуну видней, в чем нуждаются молодые женщины. Во время последнего визита из уст Александра Васякина звучала хорошо подготовленная речевка о том, как много делается в интернате для того, чтобы помогать воспитанникам развиваться и преодолевать поставленные природой препятствия. Результаты этой работы представлялись как весьма успешные. Но на вполне резонный вопрос, были ли случаи, когда делающих успехи воспитанников направляли на повторное обследование, чтобы смягчить диагноз и перевести в место с возможностью развиваться дальше, ответ был отрицательный. Таких случаев за всю историю интерната не припомнили. На вопрос о том, кто компетентен принимать решение о направлении на повторное обследование, Александр Васякин ответил - "Я". И добавил: "Они всё равно безнадежны, это ведь психохроники". Может быть, Александр Григорьевич просто устал, если он настолько не верит в возможность помочь своим подопечным? "К нам едет ревизор" или Welcome, гости дорогие Возможно, мой эмоциональный рассказ не выглядит убедительным, но сделать собственные выводы, о том, где красиво расставленные декорации, а где - действительность без прикрас, можно, сравнив хотя бы два телерепортажа. Первый сделан в 2008 году, когда журналист телеканала СТБ Леся Штогрин без предупреждения приехала в интернат и сняла репортаж. Второй - телеканалом ИНТЕР в разгар проверки, развернувшейся после публикации в британской газете - когда дорогих гостей ждали и были готовы принять, как говорится "при полном параде". Картинка говорит за себя сама, да и реплики Александра Васякина в репортажах - импровизированном и том, к которому готовился, отличаются как тональностью, так и степенью откровенности. Найдите в этих видеороликах, как говорится, 10 отличий: Прокуратура за несколько дней сделала вывод, что «при проверке заведения информация о небрежном уходе за всеми воспитанниками Торезского детского интерната, изложенная в вышеупомянутой статье, не нашла своего подтверждения». «Потемкинская деревня» - с нетоптанными коврами и накрахмаленными скатертями в столовой, зависимый от директора в депрессивном Торезе персонал, сухие цифры медицинских приговоров - может этого недостаточно, чтобы быть спокойным ... за детей. Но для этого необходима воля сверху, которая сможет дать команду "искать", выдержит сопротивление небедных функционеров системы нашей нищей социалки. А для начала отстранит дирижёра всего этого маскарада в пенсионные 63 от исполнения обязанностей хотя бы на период проведения проверки... P.S. Заведя нас в одну из комнат, где живут молодые женщины, Александр Васякин скомандовал: «Ну, давайте!». «Кормили вечером нормально, давали жидкое, молочное, яички… вчера…», - хором пугливо затараторили две девчушки, вытянув перед директором руки по швам. Елена Горгадзе, М.АРТ.ИН-клуб.
